Радж Пател

ЦЕННОСТЬ НИЧЕГО

Когда я предпринял обзорную поездку по городу Иммокали, он показался мне знакомым. На языке индейцев из племени Семинолы, «иммокали» означает «мой дом». Трейлеры, в которых ночевали сборщики помидор, напомнили мне другие дома, в южно-африканских городах, тесно прижатые друг к другу лачуги, построенные государством, чтобы держать чернокожих рабочих поблизости, но не слишком близко к городам, где требовался их труд. Но пригороды эпохи апартеида казались получше, чем эти, на юге США.

/126/ В Иммокали, жилищный фонд принадлежит горстке местных домовладельцев, которые управляют архипелагом из кучек антисанитарных развалюх. Я посетил трейлер, в котором ночевали и жили в нищете восемь человек, занимая каждое утро очередь в туалет, и очередь к кухонной конфорке каждый вечер. За это они платили сорок долларов в неделю. Если они хотели кондиционер, то им приходилось платить на двадцать долларов больше. Рабочие, желавшие смыть с кожи въевшиеся за день пестициды, платили пять долларов, чтобы их облили из брансбойта. Они находили это дешевле и эффективнее, чем мыть руки отбеливателем.

Это не только жестокие условия жизни, которые напоминают южноафриканский апартеид. Иммокали расположен в округе Коллиер, в административном центре которого, Неаполе, находятся великолепные дома (вторые или третьи по счёту) Билла Гейтса, Стивена Спилберга и магната Дональда Трампа. Средний семейный доход в Неаполе – более 100000$. Роскошь, поля для гольфа, высокие стены, полицейские патрули, тщательно следящие, чтобы сюда не зашел ни один бедняк. Иммокали расположен на полюсе бедности нашей страны, но при этом является источником одной из самых больших государственных прибылей.

Флорида производит до 90% томата США в зимний период, и этот бизнес выглядит весьма прибыльным. Но насколько прибыльным, сказать трудно, потому что такие корпорации, как Pacific Tomato Growers, Six Ls Packing Company, и DiMare Fresh – это частный семейный бизнес, официально не зарегистрированный. Когда рабочие на плантациях помидор сформировали свою Коалицию Рабочих Иммокали (КРИ) чтобы бороться за перемены, структура этой собственности имела для них большое значение. Частная фирма, находящаяся в собственности семьи, не отвечает перед акционерами, и не стыдится общественного порицания. Вот почему КРИ больше тяготела к таким компаниям, как Макдональд и Тако Белл, которые покупают помидоры у производителей и заботятся о репутации своей торговой марки.

Работа сборщика помидоров изнурительна, непостоянна, и зависит от погоды. Способный сборщик, которому повезло работать на поле, на котором ещё ни разу не собирали урожай (а собирают его четыре раза, и во время четвёртого сбора на стеблях остаётся ничтожно мало плодов) может наполнить 150 вёдер в день. Такой рабочий собирает до 2,4 тонн помидоров в день, которые продаются на овощную базу за 5000$, а платят ему за 12 часов непосильного труда всего 67$. Такова ставка: 45 центов за ведро зелёных помидор весом 16 килограмм. За последние 30 лет эта ставка выросла всего на 5 центов. Если бы она росла в ногу с инфляцией, то сегодня она составляла бы 1,2$ за ведро. Но и на 5 центов ставку повысили только из-за месячной голодовки шести участников КРИ.¹⁹

/127/ Нелли Родригес, одна из организаторов коалиции, описывает непропорциональное бремя, которое несут женщины: «Женщины трудятся в поле так же тяжело, как и мужчины, но зарабатывают на много меньше мужчин, потому что у нас меньше силы и мы не можем работать каждый день. Из-за низкой зарплаты мы живём в переполненных трейлерах и плохих условиях, вынужденные растить своих детей в этих местах. Мы урываем время от своих детей, в надежде заработать им на лучшую жизнь».

Мало того, что зарплата ничтожна, а жизненные условия ужасны – некоторые из нынешних рабочих стали рабами. С 1997 года с помощью КРИ судебные исполнители Флориды освободили из рабства больше тысячи человек. А их поработители преследовались судом по тем же законам, которые были написаны ещё в эпоху отмены рабства в США.²⁰ В последнем судебном разбирательстве рассматривался случай, когда двенадцать рабов бежали, проделав дыру в стенке трейлера, где их держали, как пленников.²¹

В условиях апартеида в Южной Африке белые практиковали особый вид самообмана, полагая, что существует два мира, герметично отделённых друг от друга к общей пользе. Высокие стены усиливали психологический сепаратизм и невежество. И хотя этот сепаратизм устраивал власть имущих, двум мирам пришлось встретиться, поскольку один паразитировал на другом. В Южной Африке такой стеной служила эксплуатация труда чернокожих рабочих, ради производства прибыли в промышленности, сельском хозяйстве и работах на дому. Та же история произошла во Флориде.

/127/ До недавнего времени томатным плантаторам даже в голову не приходило позаботиться о своих рабочих, ведь они держали этих рабочих подальше от своих глаз, как пасынков в тёмном чулане. Но однажды эта несправедливость выплыла на свет. Пока конгресс был на рождественских каникулах 2008 года, три главных производителя томата во Флориде попросили у правительства 100 миллиардов долларов субсидии. Ну, разумеется, это было в общественных интересах.

Благодаря демократическому социалисту сенатору Берни Сандерсу, операция по предоставлению субсидии была заблокирована, сообщает Катрина Хэувель, пресс-секретарь сенатора. Не называя конкретных предпринимателей, далее она сказала, что сенатор посчитал невозможным предоставлять государственную помощь тем, кто держит людей в рабстве и отказывает сборщикам урожая прибавить один цент за фунт их изнурительного труда.²²

Причиной, по которой Сандерс занял такую активную позицию, стало то, что КРИ, объединив свои усилия со студенческими и религиозными группами, предприняла активное давление на конгресс. В столице Флориды, Таллахасси, перед зданием госадминистрации они устроили демонстрацию, изобразив, как закованные в кандалы люди работают на полях, и организовали бойкот товаров, связанных с жестокой эксплуатацией сельскохозяйственных рабочих. С момента своего появления в 1993 году, эта Коалиция стала мощным голосом рабочих. И добилась крупных побед, в том числе воздействуя на четыре крупнейшие кампании общественного питания: Макдональд, Yum! Brands, Бургер кинг корпорейшн, Subway. В 2003 КРИ получила премию имени Роберта Кеннеди за успехи в борьбе за права человека. Лукас Бенитез, один из организаторов, объяснил, почему права человека является центральными в их движении:

/129/ «Борьба за права человека для нас не новость. Мы иммигрировали не из тех стран, где соблюдаются права. Мы прибыли из таких стран, как Мексика, Гаити, Гватемала, где мы привыкли говорить на языке прав человека, на протяжении своей многолетней борьбы. И здесь, в Америке, мы не требуем ничего из того, что уже стало нашим правом. Другое дело, когда в Америке обнаруживаются случаи современного рабства, люди оказываются в плену не только из-за отсутствия документов. Например, в 2001 году в рабство попадали афроамериканцы, которых нанимали в убежищах для бездомных и реабилитационных центрах, для работы на плантациях помидор, но затем продавали им выпивку и кокаин из «фабричной лавки», которая постоянно держала их в долгах. Они были американскими гражданами. То, чего мы требуем – это право на справедливую заработную плату, честную оплату за сделанную работу, право, которое не отберут. Право иметь свою организацию, которое всегда отрицалось для сельскохозяйственных рабочих. Разве это не есть гражданские права? К сожалению, американская публика думает, что в их стране права соблюдаются, поэтому американцы не знают, как их требовать».

Бенитез объяснил мне, как они организовались, чтобы эти права стали реальными, процитировав слова освобождённого раба Фредерика Дугласа: «Власть ничего не уступает без требований. Нам запрещают иметь свою организацию, но это наше право, поэтому мы должны бороться. Мы же не требуем зарплату генерального директора, мы требуем всего лишь уважать наше достоинство». КРИ – не насильственная организация, как объяснил Бенитез, но она не может избежать конфликтов. «Конфликты повсюду. В семейных отношениях постоянно происходят конфликты. Конфликт не есть что-то плохое. Он естественен». Фокус в том, как с ним управиться, и сделать процесс созидательным. Это означает довести до совершенства искусство дискуссии, обсуждения, поскольку право формировать тактику – первая прерогатива демократической организации. «Мы не дети», сказал Бенитез. – «Мы взрослые люди, мы рабочие. Мы знаем, как мыслить, и как развиваться. Нам не нужен какой-то профессор, чтобы он учил нас этому».

/130/ Именно благодаря коллективному обосуждению, КРИ разработала самую успешную тактику. Решение бойкотировать сеть ресторанов быстрого питания Taco Bell пришло на обычном собрании десяти участников КРИ, на котором кто-то предложил: поскольку их непосредственные работодатели «Pacific» и «Six L's» никому не известны и не боятся общественного осуждения, нужно обратиться к корпорациям, ближайшим по очереди в продовольственной цепи. На первом рабочем митинге в начале кампании байкотирования ресторанов, к Бенитез подошел бригадир и, пожав руку, сказал: «Вы – головастые мужики!» Четыре года спустя КРИ одержала первую победу: компания Taco Bell согласилась поднять сдельную оплату на один цент за фунт. Subway, Burger King и Макдональд последовали этому примеру.

Хозяева томатных плантаций – приверженцы худших традиций. «Однажды я слышал, как плантатор сказал, что это началось с африканских рабов, которым вообще ничего не платили. Потом их освободили от рабства, но превратили в батраков, а теперь вместо них батрачат мексиканцы», – сказал мне Херардо Рейес, другой член КРИ. – «Но мы не предметы для одноразового пользования, как рабы прошлого. Вот почему один из наших девизов: «Человек – не трактор!» Я тоже не трактор, и в борьбе против эксплуатации главным оружием стало осознание действительности». Сильвия Перес, другой организатор Коалиции, соглашается: «Понимание, что мы – тоже люди, стало первым шагом к изменению ситуации». Коалиция всего лишь добивалась, чтобы их работа оценивалась должным образом, и чтобы их считали людьми, имеющими политические права. Чтобы добиться этого, им пришлось наступать на силы, которые превратили их в одноразовую посуду, и оценивали их работу настолько низко, что людей могли использовать, а затем выбросить, как прошлогодний сотовый телефон. Поэтому они организовались и начали своё контрнаступление.

История на этом не закончилась. Плантаторы разработали и внедрили свой «Добровольный кодекс» – набор условий, написанных для рабочих, но без ведома самих рабочих. Этот «Кодекс» принуждает соглашаться со всеми существующими законами, включая запрет сельскохозяйственным рабочим создавать свои организации и запрет на оплату сверхурочной работы. Оба плантатора, Six L's и Pacific наняли агентов по найму, которые в свою очередь наняли рабов, недавно освобождённых по решению федерального суда в Иммокали, но по условиям найма, заставили их подписаться под «Кодексом». Этот «Добровольный кодекс» мешает Коалиции требовать свои законные права, например, заработную плату.

/131/ Рабочие плантаций отвергли «Добровольный кодекс». Они не участвовали в его составлении, с какой стати они будут под ним подписываться? Вместо этого, они мобилизовали людей на всех уровнях, от местного до общегосударственного, чтобы добиться желаемых перемен. Они воздействовали на представителей власти федерального и местного уровня, но делали это не как проситель, умоляющий о восстановлении своих прав. Коалиция бросила вызов комплексной сети частных и общественных учреждений, которые составляют рыночное общество, обращаясь ко всем: начиная от агента по найму и кончая транснациональными корпорациями, распространяя культуру уважения к правам. Можете оценить меру их успеха: сразу после того, как президент Обама назначил министром труда Хильду Солис, в своей первой речи она обещала поддерживать эту Коалицию. И всё же Коалиция не сделала центром своего контрнаступления федеральное правительство. Движение оказалось куда более широким, и в связи с его успехами, федеральному правительству пришлось плестись в хвосте.

В конечном счете, один цент на фунт помидоров мог бы показаться мелочью в преобразовании рыночного общества. Но по пути, на котором они старались установить стоимость своего труда, коалиция создала инструменты, политику и социальные гарантии, образующие платформу для более широких перемен. Перемен, которые становятся заметными не только на полях Флориды, но и в крупнейших городах мира. Где идея «Право иметь права» тоже применяется, чтобы перекроить городское пространство, исправить ландшафт, по которому оценивается жизнь, работа и бытие нашего города.